Публицистика

Невское время. Фрагменты переписки

4 августа

ЕЛЕНА

Добрый день, Виктор! Я журналист, из Питера. Работаю в газете «Невское время», в отделе культуры. Как Вы смотрите, чтобы я с Вами сделала интервью. Если в Питере не бываете, может быть, по скайпу попробуем?

ВИКТОР

давайте по скайпу - …………., в пятницу в районе двух.

ЕЛЕНА

Вот сейчас читаю ваши статьи и думаю, что в нашем интервью придется использовать, однако, эзопов язык: не те времена, вернее, именно те, о которых вы точно пишете — все на издыхании. Власть убийственно цинична. А все-таки надо как-то исхитриться не в лоб, но чтобы внутренняя цензура редактора пропустила ваши рассуждения…

ВИКТОР

Елена, вот как на духу: призывать кровавый режим к ответу я не намерен, но и мычать, мучаясь муками ваших цензоров — не готов... Моя позиция известна, мой стиль — тоже. Испросите их согласия на это интервью заранее: да — да, нет — нет. Я не обижусь. А выбрасывать полчаса псу под хвост — не хочу.

ЕЛЕНА

Хорошо, завтра все выясню. будем честными. Мой редактор отдела культуры хочет это интервью, но я спрошу повыше. Спокойной ночи!

5 августа

ЕЛЕНА

Виктор, беседуем! Уже запланировали на следующую субботу. Все знают, все всё понимают...

17 августа

ЕЛЕНА

Виктор, я отправила Вам на почту интервью. Жду скорейшего чтения и возвращения текста.. (…) Хотелось бы утром в пятницу сдать материал, чтобы в течение дня стало понятно, в каком объеме он идет и так далее.

21 сентября

ЕЛЕНА

Уважаемый Виктор! Могу только принести Вам извинения за то, что интервью с Вами не вышло в газете «Невское время». И не выйдет. Когда я уходила в отпуск 20 августа, была спокойна — как раз накануне в газете поставили анонс: «Читайте в ближайших номерах интервью с Виктором Шендеровичем». Но по приезде — ничего. Испугались. (…) Видимо, они все-таки ожидали смягченного варианта. Со мной никто толком не объяснился по этому поводу, и посоветовали на эту тему с редактором вообще не разговаривать. (…) Причина отказа мне не была названа, туманно сообщили, что не по причинам качества, а по другим соображениям. Мой непосредственный начальник сказал, что я теперь могу определять это интервью по своему усмотрению. (…)

30 сентября

ВИКТОР

Хочу испросить у вас право процитировать вот это из Вашего письма от 21 сентября: «Если бы вы знали, как мне осторчетело это рабство и раболепство, которое повсюду. Такой депрессии, как сейчас, у меня давно не было».

ЕЛЕНА

В этой фразе чуть больше эмоций и больше отчаяния, чем сегодня я чувствую. Скорее всего, у меня не депрессия, а состояние безверия и безнадеги. Спасает сегодня привязанность к любимому делу (…) А депрессия — она как бы разлита в обществе. И ее просто чувствуешь, улавливаешь, как антенна. Тот, кто меня знает, вряд ли поверит, что я нахожусь в депрессии. Скорее всего, это причастность к той депрессии, которой в принципе охвачено общество...

Вот такая переписка.

И — буквально пара слов в комментарий. Даже не от себя — от Евгения Львовича Шварца, земляка отважных редакторов газеты «Невское время». Про разорванные души, которые оставляет после себя господин Дракон…

А журналист Елена Добрякова последовала совету своего непосредственного начальника — и опубликовала наше интервью в своем личном блоге.